Сегодня Донецк активно борется за звание спортивной столицы Украины. В пылу этого «сражения» на заднем плане как-то затерялись искусство и культура, ну, конечно, если не считать балета, который поддерживает Первая леди Украины… Яркой иллюстрацией отношения местной власти к культуре может послужить тот факт, что Донецкий областной художественный музей уже фактически потерял свой выставочный зал, при том, что в городе с трудом можно найти одну-две частных галереи, о которых, впрочем, мало кто знает. На этом фоне донкихотством выглядит образовательный проект Фонда «Изоляция», который пригласил в Донецк специалистов со всей Украины для чтения лекций о современном искусстве. О проблемах современного искусства в Украине «ОстроВ» рассказала одна из приглашенных лекторов – Оксана Баршинова, заведующая отделом искусства XX-начала XXI веков Национального художественного музея Украины, историк искусства. Историк искусства Оксана Баршинова. - Насколько интенсивна сегодня жизнь актуального искусства в столице? - В последние годы можно сказать, что украинское искусство привлекает к себе внимание и очень активно. Музеи, уже очень многие, делают ставку на актуальное искусство. Например, Национальный художественный музей уже в течение трех лет делает «Ночь в музее». Накануне всемирного Дня музеев, который отмечается 18 мая, проводим широкую презентацию актуального искусства. Каждую неделю что-то открывается, что-то происходит. Речь не только о выставках, появляется довольно много галерей, которые позиционируют себя как игроки на поле актуального искусства. Постоянно происходит что-то в «PinchukArtCentre». «Мистецький арсенал» уже привлек неплохие силы. Пожалуй, важно то, что очень многое на себя берет частная инициатива… - Получается, что более важную роль в развитии актуального искусства играют частные галереи? - Да, более активно работают частные галереи, частные центры искусства, частные инициативы, как например этот лекционный проект, в котором я приняла участие. - Это связано с тем, что государственные музеи более академичны? - Нет. Это связано, скорее, со слабой заинтересованностью государства в искусстве, в культуре. Многое происходит именно благодаря частной инициативе. Потому что если государство и заинтересовано, то косвенно. Многие депутаты, политики или их друзья, близкие – коллекционеры современного искусства. Они при власти и помогают искусству, но назвать это государственной политикой, четкой и ясной, нельзя. Хотя, «Мистецький арсенал» принадлежит государству, государственной организацией является Институт проблем современного искусства при Академии наук. Как положительную черту последних лет можно отметить и то, что появляется огромное количество публикаций, в том числе академического характера, посвященных истории актуального искусства. Появляется все больше журналов, например «ART Ukraine», интернет-изданий. Мне кажется, что сейчас происходит оформление инфраструктуры современного искусства. С одной стороны его недостатком является то, что оно коммерциализировано из-за преобладания частного сектора в нем (тех же галерей, которые рассказывают, что их художники самые актуальные, но как это проверить?). Но, несмотря на эту коммерциализацию, сейчас будет происходить некое разделение, более четкое разграничение различных секторов - государственного сектора, коммерческой составляющей (арт-рынка) и нон-профитного сектора, который представляют различные центры современного искусства, существующие на фондовые вливания, пожертвования, общественные деньги и направленные как раз на поддержку молодого экспериментального искусства. - В связи с такой ситуацией, каким вы видите зрителя, аудиторию этого современного искусства? - Молодые люди, прежде всего, студенчество – это и есть те, кто интересуется актуальным искусством, ходят на выставки. - Все же это более состоятельные люди? - Вряд ли. Скорее это та часть населения, которая вне каких-либо классов, которая полностью свободна. Нельзя сказать, что они совсем беззаботны, многие работают, но это, конечно, прежде всего, молодежь. - А если говорить о художниках, кто сегодня основные герои этого культурного пространства? - Это сложный вопрос. Мне кажется, здесь пальма первенства принадлежит уже второму поколению. Это совершенно естественно, логика развития искусства такова, что молодежь несет в себе наиболее революционные идеи. Старшее поколение сегодня вернулось к живописи. Грубо говоря, они уже создали определенные бренды, это люди, задача которых закрепить уже достигнутый ранее успех. Было бы идеально, если бы они уже начали преподавать, пришли к осмыслению собственной традиции. Но к сожалению, ситуация наша такова, что в стране нет не только музея современного искусства, но нет и высшего учебного заведения, где бы обучали именно актуальному искусству… - … неужели этому можно научить? - Я задавала этот вопрос художникам. У меня есть знакомый, который преподавал в течение 8 лет, и совершенно разочаровался в преподавании. Он сказал, что обучить художника невозможно, это жизнь одинокого путника – каждый сам ищет себя методом проб и ошибок. Его толкает талант на поиски нового, но он должен иметь силы, что это все развить. С другой стороны, я знаю пример художников, тот же Борис Михайлов, и еще один знакомый, они преподают за границей и достаточно успешно. Правда, система преподавания в актуальном искусстве не такая, как в классическом. Здесь нельзя просто посадить человека и дать задание рисовать с натуры. Некий экспериментальный дух должен присутствовать. На Западе, например, система обучения предполагает, что актуального художника приглашают на лекции, он делится своим опытом, дает свое видение истории искусства, показывает свои произведения и провоцирует студентов на то, чтобы они поработали в этой области. Актуальный художник, он учит не практически, а скорее расставляет свои метки в истории искусства. Знаковая для истории украинского постмодерна "Печаль Клеопатры" (1987) Арсена Савадова и Георгия Сенченко, произвела фурор на Парижской ярмарке и была куплена галереей «Де Франс» за $150 тыс. - Что популярно в актуальном искусстве кроме живописи и графики? Если говорить о выразительных средствах, сейчас используются телесные или вещественные практики? - Безусловно. Также активно используется акционизм. Марина Абрамович недавно провела свой перформанс, она классик мирового перформанса, это имело огромный резонанс в мире. И объекты тоже очень популярны. Собственно говоря, как мы можем узнать, что актуально в актуальном искусстве? Для этого существует несколько международных форумов, изданий, которые имеют безусловный авторитет. Самой известной является «Документа» (Кассель, Германия), которая проводится каждые 5 лет, она задает темп искусству на 5 лет вперед, «Биеннале», особенно кураторские проекты, «Манифесты», которые проходят практически каждый год в разных городах, и, может быть, пройдут в Донецке. - Как музеи подходят к хранению так сказать нестандартных произведений современного искусства? Ведь есть и такие, которые не поддаются транспортировке и сложны в хранении. - Интересный вопрос. На одной из конференций во Львове эту тему поднимали польские специалисты. В Польше популяризацией современного искусства занимается государство, нам об этом остается только мечтать. Поляки были очень удивлены, когда, приехав к нам, узнали, что здесь настолько сильна частная инициатива. Так вот, мы задали им такой же вопрос. Они ответили, что у них это все находится на стадии становления. Очевидно, на этот счет необходимо обращаться в Нью-Йорк, наши коллеги ищут возможности поехать куда-либо для получения такого опыта. Пока у нас нет произведений, которые невозможно вписать в структуру существующих музейных фондов. Но эта проблема уже назревает. Допустим, у нас нет проблемы в том, чтобы хранить инсталляцию из сена, хотя и здесь возникает целый ряд вопросов, но некоторые проекты художников состоят из живописи, фотографии, видео и других составляющих, какой смысл разбивать этот проект на отдельные категории хранения? - А украинским музеям есть, что хранить? Много ли произведений актуального искусства остается у нас в стране? - Грубо говоря, из произведений живописи первого периода – конец 80-х-начало 90-х, ушло, наверное, 70-80%. Они просто были сразу проданы за границу, это никому здесь не было нужно. - Это показатель того, что наши художники настолько востребованы? - Да, эти работы были ошеломляющими, когда они появились. Это, безусловно, свидетельство их ценности. Что касается 90-х годов, то там были, в основном, объекты, которые пропали. Однако фотографии еще можно восполнить, если есть слайды. - Что значит пропали? Не сохраняются, потому что они недолговечны? - Да. Тогда еще была такая идея – создавать произведения только под выставку. Ее показали, зафиксировали где-то в архиве и все. В 90-е годы не было сегодняшнего трепета по отношению к архиву. К тому же, не было таких технических возможностей, как сегодня. Часть архивов увезена за пределы Украины. - Если произведения украинских художников настолько ценны, что можно сказать об их рыночной стоимости? - На ценообразование большое влияние оказывает участие наших художников в международных ярмарках искусства «Puri», «McDougall» и прочих. Когда там продается работа Ройтбурта почти за 100 тысяч долларов, дорого продается Савадов, Чичкан, то естественно произведения этих художников на мировом рынке ценятся. Они не могут за такие деньги продаться в Украине, но уже то, что они продались где-то на международном рынке, повышает стоимость их работ и здесь. Александр Ройтбурд «Лоно изгнания», холст, масло, 1989. Его работы также находятся в МоМА (Нью-Йорк), DUMA (Художественный музей университета Дьюк), Дурхем (США), Модерна галериа (Любляна, Словения), Государственная Третьяковская галерея (Москва), Государственный русский музей (Санкт-Петербург) и др. - Как же тогда музей пополняет свою коллекцию? - О-о-о… это проблемный вопрос. Когда у нас проводится выставка, то мы, конечно же, хотели бы получить хоть какие-то «ошметки», грубо говоря. Хотя бы часть этих работ должна быть сохранена в музее. Мы обратились к художникам с этим вопросом, и они нам сказали: «Будут ли эти работы в постоянной экспозиции»? Мы сказали, что нет, мы бы с удовольствием, но у нас нет помещений, «при случае», «когда-нибудь», «может быть»… Они, естественно, ответили, что им это не интересно. Но мы ищем спонсоров, которые будут нам покупать произведения искусства. Мы обратились за поддержкой в один банк, который выступил меценатом проекта, предполагающего закупку именно современного искусства. Мы ищем пути, мы очень заинтересованы и не хотим терять эти работы. На самом деле в Украине есть музей, который собрал хорошую коллекцию актуального искусства. Сумской областной художественный музей обладает ценными произведениями, который приобрел в 1994 году. У них есть и Голосий, и Савадов, причем ранний, Гнилицкий, Трубина. - А как насчет Донецка? - Мы бы хотели открыть Донецк как художественный центр, пусть это будет не сегодняшнее искусство, но хотя-бы какие-то явления андеграунда 80-х годов. Очень большая заслуга фонда «Изоляция» в том, что о Донецке как о городе, где присутствует актуальное искусство, узнали в Киеве. Инициативы фонда восприняли с энтузиазмом в столице. Нам представляется в Киеве, что Донецк – это город с огромным финансовым потенциалом. Тем более, сейчас «время Донецка». Все ждут каких-то шагов, ну пусть не власти, пусть частных лиц, которые сделают Донецк культурным центром. В этом контексте меня очень удивила информация о том, что областной художественный музей теряет выставочный зал. Куда же вы поведете гостей Евро-2012? Что касается развития актуального искусства в Донецке, то «Изоляция» в этом плане делает очень значительные шаги. Я, во всяком случае, оптимистично на это смотрю, я побывала сегодня на территории, взбиралась на террикон. Это будет лаборатория для развития современных художников, потому что важно, чтобы кто-то «подхватил» художников и направил, важна информированность. Арсен Савадов «Донбасс. Шоколад» - А есть ли в Украине аналоги «Изоляции»? - Сейчас подумаю… Да нет, наверное, нет у нас таких галерей. - Какие донецкие имена известны в Украине? - Мы знаем Донецк. Тот же Петро Антип, который очень активен. Другое дело, что именно об актуальном искусстве пока мало слышно. Я думаю, что если будет «Изоляция», такая лаборатория как раз будет давать возможность молодым художникам развиваться. Имена выходцев из Донбасса я встречала. Проблема в том, что когда есть такие яркие центры как Харьков, Одесса или Львов, то, когда говорят "он из Львова", то сразу выстраивается целая цепочка ассоциаций с другими художниками, а когда человек из Донецка, получается, что он в актуальном искусстве остается без корней, он вливается в другую школу. Алена Васина, «ОстроВ».
